Форум о банкротстве и продуктах «РИТ»

[Nikki]

Источник: http://www.gazeta-yurist.ru/article.php?i=580

Разночтения между Законом № 73-ФЗ и Постановлением ВАС и другое

Регулирование банкротства в прошедшем месяце стало объектом судебного и законодательного внимания: 28 апреля Президент РФ подписал Федеральный закон № 73-ФЗ, вносящий существенные поправки в действующее законодательство о несостоятельности, а Высший Арбитражный Суд РФ рассмотрел сразу несколько документов, разъясняющих порядок оспаривания сделок по основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве.

— Олег Романович, какие разъяснения по вопросам применения законодательства о банкротстве рассматривались в ВАС РФ в апреле?

— Рассматривался целый пакет таких разъяснений. Президиумом ВАСРФ 14 апреля были приняты Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» и Информационное письмо «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами положений абзаца второго пункта 1 статьи 66 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». А 30 апреля было принято Постановление Пленума ВАС РФ «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)». Все эти документы скоро будут опубликованы на сайте ВАС РФ.

— Чем же было вызвано столь пристальное внимание высшей судебной инстанции к практике применения законодательства о банкротстве? Были выявлены какие-то острые проблемы правоприменения?

— Во-первых, не сложилось единообразной судебной практики применения норм законодательства о банкротстве об оспаривании сделок. По ряду вопросов у судов не было единой позиции по их разрешению во многом в связи с тем, что до недавнего времени законодательство в этой области было очень фрагментарным.

Во-вторых, возникали ситуации, когда суды видели, что сделки надо признавать недействительными, а надлежащие правовые основания к тому в Законе найти было непросто.

В-третьих, на всю нашу работу наложило серьезный отпечаток то, что 28 апреля Президент РФ подписал Федеральный закон № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который также направлен на переработку всех положений об оспаривании сделок в Законе о банкротстве. Он вступит в силу через месяц после его опубликования. Надо сказать, что и специалисты ВАС РФ принимали участие в подготовке данного закона. Внимательные читатели обнаружат похожие формулировки в принятом нами Постановлении Пленума и в Законе. Хотя, на мой взгляд, совпадение, к сожалению, не всегда полное.

— Все положения нового Закона в Постановлении учтены?

— В той или иной степени. Что-то, возможно, Закон и изменит. Но в целом Пленум и законодатель идут в одном направлении.

— В каких моментах могут возникнуть разночтения между Законом № 73-ФЗ и Постановлением?

— Например, вопрос, который сейчас стоит на повестке дня: Пленум, по сути, ввел дополнительное условие для оспаривания сделок по п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве — недобросовестность контрагента. И несмотря на то, что в Законе об этом тоже сказано, имеется разночтение в вопросе о распределении бремени доказывания. Если Пленум четко говорит о том, что бремя доказывания добросовестности лежит на ответчике, то формулировка Закона, к сожалению, расплывчата. При его прочтении может создаться впечатление, что бремя доказывания ляжет на истца. Такое прочтение нельзя назвать бесспорным, и некоторое поле для неоднозначного применения Закона возникает.

Другой пример: в Законе имеет место более сложное регулирование вопроса о последствиях признания сделки недействительной, чем в Постановлении.

Конечно, разъяснения, содержащиеся в Постановлении и касающиеся процессуальных вопросов, будут, возможно, уже не столь актуальны. Вызвано это тем, что сейчас такие сделки оспариваются в отдельных процессах, и спорными являются такие вопросы, как определение ответчика и распределение судебных издержек. А Закон № 73-ФЗ исходит из того, что по специальным основаниям все будет оспариваться в рамках дела о банкротстве. То есть подобных проблем у судов уже больше не будет.

Конечно же далеко не все спорные вопросы были охвачены данными разъяснениями, а ряд новелл новой редакции Закона о несостоятельности также требует судебного толкования. Мы сейчас обсуждаем идею подготовки еще одного Постановления Пленума, которое разъясняло бы эти изменения Закона.

— Пункт 1 Постановления закрепил сложившуюся практику ФАС округов, когда по иску арбитражного управляющего о признании сделки должника недействительной арбитражный управляющий выступает и на стороне истца, и на стороне одного из ответчиков. Нет ли здесь противоречия?

— Если противоречие и есть, то оно заложено в самой конструкции Закона, который допускает оспаривание сделки управляющим от своего имени. Эта норма как раз и порождает проблемы. Наверное, более правильным было бы оспаривание сделки управляющим от имени должника, тогда должник был бы истцом и проблема того, кто будет ответчик, просто не существовала бы. Но Закон сформулирован именно таким образом, и это требует от нас привлечения к участию в деле всех сторон сделки в качестве ответчиков, мы не можем игнорировать общие положения гражданского права, в силу которых при оспаривании сделки третьим лицом все ее стороны обязательно должны быть ответчиками.

Вместе с тем арбитражный управляющий будет одновременно представлять и истца, и ответчика, но проблемы в этом нет. Мировое соглашение он вряд ли сможет заключить, равно как и признать иск. В предоставлении возражений на иск больше всего заинтересован другой ответчик — контрагент. Полагаю, он и будет занимать активную позицию, а управляющий как ответчик, конечно, не будет сам с собой бороться.

Думаю, арбитражный управляющий тоже не сможет помочь себе лишь тем, что представляет в том числе и ответчика. Вряд ли его признание иска должно приниматься судом, хотя этот вопрос и не затрагивается в Постановлении Пленума. Практика показывает, что управляющие не пытаются пользоваться тем, что они одновременно представляют ответчика.

— Чем было вызвано ограничительное толкование полномочий прокурора на оспаривание сделок по специальным основаниям (п. 3 Постановления). Ведь в отдельных случаях иск прокурора об оспаривании сделки по выводу активов мог бы помочь предотвратить ущемление интересов кредиторов (работников, бюджета по налоговым требованиям) при «контролируемом» банкротстве, которому предшествовал вывод активов, где арбитражный управляющий может быть вовсе не заинтересован оспаривать подобные сделки?

— Мы всего лишь пытались ответить на вопрос, который возник в судебной практике, а не ограничивали полномочия прокурора.

Хотя таких дел не так много, все же наблюдаются случаи обращения прокуроров с исками именно по специальным банкротным основаниям. Проанализировав ст. 52 АПК РФ, мы увидели, что она не предполагает права прокурора на обращение с иском в тех случаях, когда защищаемый им субъект — а это либо публично-правовое образование, либо юридическое лицо — сам не может оспорить сделку. Эти основания оспаривания сделок защищают не публичные интересы, а интересы конкретных кредиторов. Поэтому прокурор, который в интересах частных лиц по общему правилу не имеет права оспаривать сделки, действительно не может в подобном случае участвовать в деле о банкротстве.

Более того, если мы посмотрим на изменения в Закон о банкротстве, внесенные Законом № 73-ФЗ, мы увидим, что теперь отдельные кредиторы также не смогут оспаривать сделки. Для обращения с таким иском они должны будут принять соответствующее решение на собрании, то есть выработать единую позицию. Хотя, на мой взгляд, эта норма может быть воспринята и как ограничивающая права кредиторов.

Полагаю, ограничений здесь нет, есть лишь понимание того, что ст. 52 АПК РФ прокурору таких прав не дает. Если речь будет идти о ситуации, когда государство является кредитором, то оно как кредитор и будет оспаривать сделку. К тому же государство в лице налоговых органов почти всегда так или иначе участвует в деле о банкротстве по требованиям об уплате налогов. А налоговая инспекция является кредитором и тоже может оспаривать сделки.

Таким образом, государство обладает всеми необходимыми возможностями, хотя я бы еще раз обратил внимание на то, что оспаривание сделок при банкротстве направлено на защиту не публичных интересов, а интересов конкретных кредиторов.

— Как видно из проекта, опубликованного на сайте ВАС РФ, п. 7 Постановления (в изначальной редакции — п. 8) был вынесен на Пленум в двух вариантах. Поясните, пожалуйста, практическое различие между ними, ведь в обоих случаях предполагалось, что сторона по оспоренной сделке могла требовать включения в реестр своего требования по возврату встречного предоставления, сделанного должнику; различались лишь обоснования этой позиции.

— Разница здесь принципиальная. Допустим, кто-то купил у должника некое имущество, а впоследствии на этапе конкурсного производства данный договор признается недействительным. Последствия этого — двусторонняя реституция, возврат имущества продавцу и возврат денег покупателю. Из первоначального текста п. 7 Постановления следовало, что такое требование контрагента должника не подлежит установлению в деле о банкротстве и контрагент уже не может быть включен в реестр кредиторов. Что же такому контрагенту должника делать дальше?

На этапе обсуждения проекта Постановления были выработаны две различные позиции.

Сторонники первой позиции предполагали, что указанное требование является текущим и удовлетворяется в приоритетном порядке. Но это привело бы к созданию довольно странной ситуации: лицо, например, получившее преимущественное удовлетворение перед возбуждением дела, потом получает удовлетворение впереди реестровых кредиторов. Такой подход искажает смысл оспаривания сделок должника, направленных на преимущественное удовлетворение требований отдельных кредиторов.

Между тем сторонники второй позиции считали, что рассматриваемое требование вообще не является ни текущим, ни реестровым и что оно находится за рамками дела о банкротстве. Поэтому, на мой взгляд, отвергнутый вариант п. 7 Постановления сохранял бы проблемы, и можно положительно оценить то, что был принят другой вариант, согласно которому контрагент должника по признанной недействительной сделке встает в очередь со всеми остальными, включается в реестр и получает удовлетворение так же, как и все остальные.

— Как это будет регулироваться, когда новый Закон вступит в силу?

— Сейчас Постановление работает по тем нормам Закона, которые пока действуют, но после вступления в силу Закона № 73-ФЗ наше Постановление будет применяться в части, не противоречащей новой редакции Закона о несостоятельности. К тому моменту этот вопрос, наверное, придется решать более сложным путем. Хотя сейчас трудно делать прогнозы, ведь мы только приступили к работе над подготовкой Постановления Пленума, разъясняющего новые положения законодательства о банкротстве в редакции Закона № 73-ФЗ.

— Действительно ли пунктом 10 Постановления фактически вводится новое основание для оспаривания сделок — злоупотребление правом при совершении этой сделки?

— Пункт очень важный, хорошо, что вы обратили на него внимание. Он появился потому, что до недавнего времени (до изменений, введенных Законом № 73-ФЗ) в российском законодательстве о банкротстве не было, по сути, главного основания для оспаривания сделок: совершение сделок во вред кредиторам. Отмечу, что такое основание известно многим зарубежным правопорядкам.

Потому наши суды нередко сталкивались с ситуациями, когда сделка совершается незадолго до возбуждения дела о банкротстве, например, директор продает по заниженной цене хороший актив, получая при этом, скорее всего, вознаграждение. Оспорить эту сделку по банкротным основаниям было затруднительно, поскольку п. 2 ст. 103 Закона, говоривший о сделках в убыток должнику или кредитору, позволял оспаривать только сделки с заинтересованными лицами.

Перечень заинтересованных лиц в действующем законодательстве очень узкий. Так, очень сложно доказать, что сделка, по которой директор должника продает что-то компании, принадлежащей его жене, является сделкой с заинтересованным лицом, хотя, казалось бы, все очевидно.

Поэтому возникала идея о том, что Пленум может дать разъяснение, которое позволило бы судам применять это самое главное основание оспаривания сделки – совершение ее во вред кредиторам. Как его обосновать с правовой точки зрения? Пленум в итоге выбрал такой вариант: нужно исходить из того, что такие сделки по сути являются злоупотреблением правом.

— Является ли такой подход продолжением позиции, высказанной в п. 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127?

— Совершенно верно. В прошлом году мы уже сформулировали такую позицию: совершение сделки, которая является злоупотреблением правом, может служить основанием для признания ее недействительной. Мы предлагаем использовать данный подход и при оспаривании сделок в рамках производства по делу о банкротстве.

Надеюсь, разъяснения ВАС РФ помогут судам. Они особенно необходимы сейчас, когда ожидается увеличение количества дел о банкротстве. Нельзя исключить, что возрастет и количество случаев сокрытия имущества перед возбуждением дела о банкротстве. Соответственно мы, как правоприменители, предлагаем соответствующий инструмент для защиты интересов кредиторов. И хотя в новом Законе это основание уже закреплено, по «старым» делам о несостоятельности (возбужденным до вступления в силу новой редакции Закона) мы будем руководствоваться нашим Постановлением Пленума.

Так что практическое значение у разъяснений порядка применения норм прежней редакции имеется, и очень важное, ведь дела о банкротстве рассматриваются, как правило, в течение длительного времени.

— Как Вы думаете, получится ли поставить заслон на всех путях вывода активов должника перед банкротством?

— Мы будем обсуждать новые механизмы по мере появления новых способов вывода активов. Приведу пример: производители сейфов совершенствуют систему безопасности, а взломщики совершенствуют свою технику. Так происходит технический прогресс. В нашем случае можно говорить о юридическом прогрессе.

— Как мы видим из проекта Постановления, размещенного на сайте ВАС РФ, п. 19 (в первоначальной редакции — п. 20) был вынесен на Пленум в двух вариантах, в которых по-разному распределялось бремя доказывания между сторонами спора о признании сделки недействительной на основании п. 3 ст. 103 Закона. В итоге был принят вариант, согласно которому арбитражный управляющий не должен доказывать тот факт, что другая сторона знала о предбанкротном состоянии должника. Напротив, другой стороне придется доказывать, что не знала и не должна была знать об этом. Не возлагает ли это необоснованное бремя на участников оборота?

— Вариант был принят в связи со следующим: если буквально понимать п. 3 ст. 103 Закона, получается, что все произведенные за шесть месяцев до возбуждения дела о банкротстве платежи можно было бы оспорить, а это просто дестабилизировало бы гражданский оборот. Поэтому и было предложено указать судам на то, что критерием при оспаривании сделки является добросовестность контрагента. Естественно, самый важный вопрос при этом – бремя доказывания.

В первоначальном проекте Постановления бремя доказывания было возложено на истца, однако в связи с тем, что ему будет довольно непросто доказать недобросовестность другой стороны, появился вариант, который в итоге и был принят. В итоге судьи ВАС РФ, как видно согласились с тем, что у ответчика больше возможностей по доказыванию своей добросовестности.

Более того, если мы посмотрим на другие наши разъяснения, касающиеся распределения бремени доказывания по вопросам добросовестности, то мы увидим, что это Постановление лишь продолжает общую тенденцию: бремя доказывания, как правило, возлагается именно на ответчика.

Так этот вопрос решен применительно к оспариванию сделок с заинтересованностью в п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ № 40 от 20.06.2007 «О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью» и применительно к виндикации в п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ № 8 от 25.02.98 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».

— Получается, ответчик в этом случае должен будет доказать, что он «не знал и не должен был знать». Но ведь доказать отрицательный факт практически невозможно?

— Верно, хотя в некоторых дореволюционных работах наших правоведов можно найти иные точки зрения на этот счет. Но нужно опять-таки посмотреть на то, как наша практика понимает доказывание добросовестности: прежде всего, ответчик должен доказать, что он проявил должную осмотрительность при совершении сделки (например, в том же п. 2 Постановления Пленума ВАСРФ № 40). Иными словами, на самом деле осуществляется доказывание положительного факта.

Пока, конечно, трудно спрогнозировать, как будет происходить доказывание добросовестности в реальных судебных процессах. Но мне кажется, здесь можно в определенной степени опираться на те наши разъяснения, которые мы уже давали по данному вопросу: опять-таки Постановление Пленума ВАС РФ №40 и Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения». Думаю, суды, зная обстоятельства каждого конкретного дела, смогут во всем разобраться.

Кроме того, возложение бремени доказывания на ответчика никак не препятствует истцу представлять доказательства недобросовестности другой стороны.

— На что еще следует обратить внимание в Постановлении?

— Хотелось бы обратить внимание читателей на п. 5, согласно которому можно оспаривать исполнение обязательств и платежей. До недавнего времени в большинстве случаев практика в этом вопросе складывалась негативная: суды полагали, что это не самостоятельные сделки и их нельзя оспаривать. Пленум же говорит, что по крайней мере для целей Закона о банкротстве их можно оспорить. Ведь специальные основания оспаривания сделок и рассчитаны прежде всего на оспаривание платежей, на опровержение не обязательственных, а распорядительных сделок.

Кроме того, очень важен п. 11 Постановления, в котором разъяснено, что заинтересованными лицами могут считаться не только названные в Законе о банкротстве, но и те, кто таковыми признаются согласно корпоративному законодательству. Этот вопрос в судебной практике был спорным, и Пленум решил его положительно, что даст больше возможностей для оспаривания сделок.